— А мне обидно! Никогда мне ничего не предлагают. Вот мы вчера все вместе ужинали картошкой. Они прибежали, поздоровались и сразу в комнату. Есть с нами отказались, даже чай не захотели. Утром захожу на кухню, а там коробка от пиццы, суши, остатки гнилой черешни и бумажки от конфет. Все втихаря едят! — жалуется 58-летняя Юлия Ивановна.
— Пируют за закрытой дверью? — переспросила подруга.
— Ага. Утром жарю всем яичницу, а Надя только проснулась и вышла из своих хоромов. Спрашиваю ее, не болит ли живот от немытой черешни, а она в ответ только ухмыльнулась. Нос задрала и пошла по своим делам.
У Юлии Ивановны большая семья. Муж, сын, дочка с зятем — все живут в одной трешке. Надя вышла замуж несколько лет назад, но на съемную квартиру молодожены идти не хотели. Они купили квартиру в доме, который еще на стадии строительства, и ждут переезда.
— Мы с мужем были не против совместного проживания, дети же наши. Согласно договору, дом должны были сдать еще летом, но все задерживают и задерживают. Не знаю, как нам дальше жить всем вместе, ведь обстановка накаляется с каждым днем.
Сначала все было хорошо. Надя помогала маме с домашними делами, на коммуналку скидывались. Юлия Ивановна предлагала и на продукты скинуться, но молодая пара отказалась от общего питания.
— Не устраивает их моя еда, да и ладно. Тем более, они редко дома бывают. Но даже чай со мной попить не хотят, наливают кипяток в кружку и идут в комнату. А по утрам горы мусора от разных деликатесов. Все точат за закрытой дверью, ни в чем себе не отказывают!
Семья Юлии Ивановны живет скромно. Сын еще учится, а аппетит у него ого-го. Денис Петрович потерял работу из-за сокращения, а до пенсии еще несколько лет. Получается, что только женщина зарабатывает деньги.
Режим экономии у них всегда активирован. Больше каш — меньше мяса. Овощи и фрукты только с дачи. Порой хочется вкусненького, но сами понимают, что ресурсы ограничены.
Мама дочери намекнула, что так не красиво. Можно же предложить из-за вежливости, никто их объедать не будет. Юлия Ивановна всегда зовет к детей к столу. Правда, те никогда не соглашаются. Их экономные пайки не устраивают, все логично.
— Как можно так по-жлобски поступать? Предложите — мы откажемся, ну кто же будет у детей отбирать? Нельзя что ли маму угостить?
— Ты, может, не объешь, а сынок твой младший не откажется от угощений точно. Он все сожрет, что на его виду. Из-за вашего Олежки мы даже продукты с запасом не покупаем, ведь холодильником невозможно воспользоваться. Кормить такого проглота мы не можем, — объясняет свою позицию Надя.
С отчимом у Надежды отношения натянутые. Он никогда ее не обижал, но и родного отца не смог заменить. Он никогда с ней говорит, не интересуется ничем, она для него пустое место. Мужчину, видимо, чужой ребенок раздражал, но ничего он поделать не мог.
Родной папа вообще не участвовал в жизни Нади. Он ушел в другую семью и все. Денис Петрович растил Надю, все оплачивал, выучил чужую дочку, не упрекая. Мама тоже всю жизнь трудилась, но сама бы она все растраты не потянула.
— Соседка говорит, что мы просто разбаловали Надьку, надо ее на место ставить. Но она прописана в этой квартире и имеет право делать что угодно. Не делится — это ее выбор, но так обидно мне.
Действительно ли, зять с дочкой наглые? Или они не обязаны делиться с родственниками? Как вы думаете?
