Ксюша казалась маленькой разбойницей. Она постоянно бегала, прыгала. То в краску вляпается, то песок себе в глаза засыпет. Игралась она не куклами — а пистолетами и саблями.
Ей было всего 5 лет, но все мальчишки во дворе подчинялись Ксюше. Любой из них бы позавидовал ее количеству автоматов, петард, хлопушек, рогаток.
Я смотрела с завистью на мамаш, которым достались обычные дочки. Они возили кукол в колясках и прыгали на скакалках. А моя гоняла с мячом, вылазила на верхушки деревьев и дразнила парней.
Вечерами я замазывала все ее синяки и царапины.
Свекровь меня недолюбливала. Хотя со дня свадьбы прошло уже 7 лет, она все никак не могла понять, как такая наглая тварь женила на себе ее сыночка.
Я не конфликтовала с ней, просто игнорировала. Мои родители были совершенно другими, интеллигентными и воспитанными людьми. Я предпочитала видеться с ними и отмечать праздники у них.
Внучку свекровь обожала, но на расстоянии. Как только Инга Гавриловна приходила с ней поиграла, сразу начинались претензии. Мол, неправильно воспитала. То она криво сидит, то не так кушает, то буквы все не выговаривает.
Она действительно не выговаривала одну единственную букву — л. Мы ходили к логопеду, но врач нас успокоил, сказав, что это возрастное.
На эти выходные мы с мужем решили пойти в кино, как раз годовщина свадьбы. Его мама согласилась посидеть с внучкой.
Я нарядила дочку в платье и выпустила на улицу. Это была моя ошибка. Пока я одевалась, весь розовый наряд был зеленым от травы. Но Ксюша не замечала этого и продолжала на пятой точке съезжать с горки. Переодели штаны.
Как только мы переступили порог дома свекрови, я сразу поняла, что моя Ксения — актриса. Она выглядела как благородная девица. Впервые сняла аккуратно босоножки и поставила их на полку.
— А куда берет?
— На крючок, внученька, — улыбнулась родственница.
Ксюша пошла в гостинную, села на диване и уставилась в телевизор. Я была в шоке.
— Вы идите, все будет нормально! — успокоила меня свекровь.
Тут я подмигнула Ксюше. И это была моя вторая ошибка.
Мы вернулись через несколько часов и застали картину маслом. Свекровь лежала с тряпкой на голове и капала корвалол. Дочка плакала и держала в руках растаявшее мороженое.
— Что произошло? — спросила я у Ксении.
— Она дала мороженное, а вошку — нет! — опять заплакала дочка.
— Как вы посмели привести внучку со вшами? Где вы их взяли? Она ведь в сад не ходит! Почему не предупредили?
Я не могла понять, что здесь происходит. Ситуацию прояснила дочка:
— Я вошку просила! А она не дает! Уже мороженое все на столе, а вошки так и нет. Даже на кухню меня не пустила, сказала, ничего больше не даст.
— А, ну стоп! Ксения, не плачь, сейчас купим мороженое. А вы, если бы чаще виделись с внучкой, знали бы, что она букву “л” не выговаривает. Ксения ложку просила! Нет у нее вшей!
Свекровь рассмеялась и извинилась. Вскоре дочка разговорилась, и об этой “вошке” мы до сих пор только вспоминаем. Зато мама мужа теперь чаще нянчится с внучкой.
