Конечно плохо говорить о родителях недопустимо, так как они дали нам жизнь, но я не могу больше сдерживаться. Проблема в том, что моя мать – самый настоящий тиран.
Я не приезжаю к ней в гости, не проведываю ее и звоню ей только по большим праздникам, а она из-за этого обижается на меня. Хотя все должно быть с точностью до наоборот.
Мать называет меня неблагодарной и обвиняет меня в том, что мне наплевать на нее. Однако все было б иначе, если бы она хотя бы иногда думала над тем, что говорит и прекратила меня тиранить по любому поводу.
Когда я нашла свое первое место работы, она только посмеялась надо мной и сказала, что оператор колл-центра – это предел моих возможностей.
Мать даже не смутило то, что в то время мне едва исполнилось восемнадцать. Можно было пойти работать в кафешку официанткой или раздавать листовки, но зарплата там была значительно ниже.
Деваться мне тогда было некуда, нужно было устраиваться на работу, так как мать все время меня донимала тем, что я сижу на ее шее. Всю мою жизнь, сколько я себя помню, моя мать была чем-то недовольна, все время с меня насмехалась и чем-то упрекала меня.
И подобные упреки я слышу от матери всю жизнь, с раннего детства: она сама требовала, сама потом чем-то оставалась недовольна. Еще у нее есть привычка насмехаться надо мной.
— Ты собралась картошку жарить? Ты же отдаешь себе отчет в том, что это не твое, твое призвание мытье туалетов…
Она была недовольна тем, как я мою посуду, убираю и глажу вещи. Понятное дело, что из-за всего этого, я совершенно не стремилась к тому, чтобы выполнять что-то по дому, но в такие моменты мать начинала жаловаться на то, что она устала все тащить на себе.
Вот так мы и жили, то она меня обвиняла в том, что я полное ничтожество и бездарность, а то принималась ныть из-за того, что она не видит от меня никакой помощи.
Только спустя время я поняла, что я вкусно готовлю, умею хорошо убираться, да и с внешним видом и со вкусом у меня все просто отлично.
Когда я жила у матери, я искренне верила в то, что я уродина, неумеха и, простите за откровенность, засранка. Даже сейчас я не понимаю того, как можно было так обижать своего ребенка.
Когда я училась на третьем курсе, то моих заработков хватило для того, чтобы снять собственное жилье. Несмотря на то, что мне приходилось несладко, я была рада тому, что ко мне больше никто не придирается.
Мать была очень недовольна моим переездом, и мы с ней сильно из-за этого повздорили. Только через два месяца, она тогда позвонила мне и как ни в чем не бывало спросила, как у меня дела. Наше перемирие было недолгим и уже через неделю, мать снова начала ко мне придираться и сравнивать меня с моим отцом, который ушел от нее еще, когда мне было десять лет. Не кажется, что он просто также не выдержал ее придирок.
После того, как он ушел из семьи отец общался со мной достаточно редко и в тайне от матери. Сейчас мы с папой видимся намного чаще, но, как и прежде, скрываем от матери наши отношения.
Сейчас я свела все общение с матерью только к редким, коротким звонкам. Мать все время пытается узнать мой адрес, но я стойко его скрываю, так как у меня нет никакого желания видеть ее у себя дома.
Недавно она мне позвонила и снова принялась обвинять меня в неблагодарности, у меня сдали нервы, и я высказала ей все, что о ней думаю. На все мои претензии мать ответила только одно, что таким образом она старалась меня простимулировать к росту и развитию.
На самом деле моя родительница даже не представляет того, что методы ее воспитания ничего хорошего кроме кучи комплексов и неуверенности в себе мне не дали. После того, как я положила трубку я решила, что занесу ее в черный список и больше никогда не буду с ней общаться.
