Поздний ребенок – избалованный эгоист
Мой будущий муж родился, когда его маме было за сорок. Безуспешные попытки забеременеть с первым мужем привели к разводу, но женщина не сдавалась. Выйдя замуж второй раз, продолжала обивать пороги поликлиник и частных врачей. Когда практически все сказали ей, что шансов иметь ребенка нет, начала собирать документы на усыновление.
Уже почти решенный вопрос остановила неожиданная беременность. Не думая ни о чем, кроме будущего ребенка, свекровь легла на сохранение и все девять месяцев боялась даже пошевелиться лишний раз, чтобы не потревожить малыша. Врачи успокаивали, мол, бываю случаи гораздо сложнее, но она не хотела рисковать, и вставала с кровати только для того, чтобы поесть и сходить в душ-туалет. Слава Богу, муж зарабатывал хорошо, мог содержать семью, и свекровь благополучно долежала на сохранении.
Артем родился в срок, нормальным здоровым мальчиком. Но – слишком поздним. Свекровь тряслась над ним в буквальном смысле этого слова, кутала, глотала валидол при виде соплей у ребенка, постоянно сдавала анализы для проверки всего и вся. Мужу вскоре надоела эта свистопляска вокруг сына, кроме ребенка свекровь не хотела никого видеть. Они развелись. А свекровь, с удвоенной энергией продолжила опекать сына.
Мальчик вырос смышленым, симпатичным, очень нравился девочкам. Попалась на его внешнюю красоту и я. Мне показалось, что Артем отвечал мне взаимностью, особенно в тот момент, когда, после полугода встреч сделал предложение. Мы поженились, и сначала жили совсем неплохо. Конечно, я замечала, что муж требует к себе повышенного внимания, но, влюбленная, старалась все делать, как он хочет.
Когда у нас родилась дочь, счастливее свекрови, наверное, не было человека. Она восхищалась маленьким созданием, в отличие от ее сына. Муж с первых дней начал ревновать меня к нашей дочери, понимая, что теперь его «царству» есть альтернатива. Начал заглядывать в бутылку, о том, чтобы ночью встать к плачущей крошке, не было и речи…
Дальше – больше. Начались скандалы и рукоприкладство. Свекровь умоляла его образумиться, но все разговоры были тщетны. Последней каплей моего терпения был скандал, когда Артем шлепнул годовалую Софийку с такой силой, что у девочки на попе появился гематома. Вызвала полицию, наряд забрал изрядно выпившего «папу» в отделение, а свекровь, на коленях, умоляла меня отозвать свое заявление, чтобы ее «кровиночку» не посадили.
Сажать его, скорее всего, никто не стал бы, но заявление я забрала. Вместо него написала два других – о лишении отцовства и о разводе. Предупредила Артема, что если он посмеет зайти к нам в комнату до того, как все формальности решаться, то опять окажется в отделении, и на этот раз так просто оттуда не выйдет.
Мы развелись. Четыре долгих месяца тянулись бесконечные процедуры. Артем к нам с Софийкой не заходил, понимая, что шутки закончились, но зато, во всю отыгрывался на своей матери.
В итоге, после раздела, мы с трудом сделали обмен на коммуналку (для Артема) и на однокомнатную квартиру улучшенной планировки для нас. Свекровь решила жить с нами, понимая, что с сыном, таким когда-то долгожданным, жизни не будет. Она упросила меня, чтобы я на суде дала согласие на совместное проживание. Глядя на пожилую, никому не нужную женщину, я не смогла ей отказать…
