Я очень любил Машу, поэтому не стал оттягивать с женитьбой. Мне казалось, что она тоже нацелена на семью. Но потом понял, что я поспешил.
Кроме того, я за ней замечал очень много странностей. Она могла пылесосить лестничную площадку, а еще никогда не выносила мусор вечером. Она говорила, что это приведет к нищете. Я закрывал на это все глаза, ведь особо меня ее привычки не касались.
Спустя 6 месяцев Мария призналась, что беременная. Она была не рада этому. Я следил за тем, чтобы она регулярно ходила к гинекологу, ведь она вообще к врачам настороженно относится — постоянно занимается самолечением. Жена постоянно забывала про анализы, УЗИ, прием у врача.
Врач предлагал Марии полное обследование, ведь ей было 35 лет. Такие женщины считаются по современным нормам старородящими. Один из таких анализов — это генетический тест на определение врожденных болезней. Я убеждал жену, что лучше перестраховаться, пока не поздно, но она не захотела.
Она сделала все-таки тест. Результат был неутешительный. Мы узнали, что наш ребенок далеко не здоров.
Так как у Маши был небольшой срок, я предложил прервать беременность. Больной ребенок — это огромная ответственность на всю жизнь. Мы даже материально не потянем лечение и реабилитацию. Да и не готов я поставить на себе крест.
— Я нашего ребенка убивать не буду! — уперлась Маша.
— Ты не понимаешь, что после его рождения мы жить прежней жизнью не сможем? Подумай о малыше! Ты думаешь, такое существование будет приносить ему счастье?
— Но остальные как-то живут. Значит, и мы сможем.
Как бы я не пытался, образумить жену не получилось. Я умолял ее не допускать такую ошибку, ведь потом будет поздно. Однако Маша не собиралась менять свое решение.
Я смирился с тем, что мы будем растить больного сына. Ребенок родился очень трудный с десятком диагнозов. Нас сразу предупредили, что многие болезни не поддаются лечению. Мы это знали.
Ребенок был окружен вниманием и заботой. Первое время приходилось чуть ли не жить в больнице, ведь мы постоянно бегали по врачам. Мне казалось, что Маша — отличная мама. Но вскоре она показала свое нутро.
Через год супруга выдохлась и перестала смотреть за сыном. Она вообще не исполняла свои материнские обязанности. Она даже не кормила ребенка и ждала, пока я вернусь с работы.
Я напомнил ей о том разговоре. Она сказала, что не виновата в том, что происходит. Мол, она охладела к ребенку и не чувствует любви к нему. Я оправдывал ее поведение послеродовой депрессией и предлагал обратиться к психологу, но Маша нашла другой выход.
Я нанял няню, чтобы ей было легче. Вскоре Маша вообще отстранилась от сына. Мне было страшно оставлять с ней одного сына.
О том, что происходит в нашей семье, никто не знал. Мне было стыдно в этом признаться. Я не понимал, как родная мама может так холодно относиться к своему ребенку. Зато при гостях Мария строила из себя любящую, заботливую мамочку.
Я привык к тому, что сын на мне. Я не рассчитывал на Марию абсолютно.
Но однажды она просто ушла. Собрала вещи, пока я был на работе, и укатила в другой город. Оказывается, у нее все это время был любовник.
В свое оправдание Мария сказала, что не так себе представляла материнство. Мол, она сожалеет, что не послушала меня, но уже ничего не сможет вернуть.
Теперь у нашего ребенка есть только отец. Маша добровольно отказалась от родительских прав после развода.
Сыном она не интересуется от слов совсем. Ни я, ни он ей не нужны. Мне очень жаль, ведь я — заложник этой ситуации. Я один вынужден воспитывать больного ребенка.
