Дядя Эмик в некотором роде был изгоем семьи. Мой папа был его двоюродным братом. Отец всегда ратовал за трудовой народ. И все свои силы и здоровье отдавал советскому государству. Но, в то же время, когда каждый гражданин СССР жил, мягко говоря, аскетично, Эмик ни в чем себе не отказывал. Он ездил по городу на собственной Волге, курил дорогущие сигареты, покупал дефицитную импортную одежду.
Однажды он даже за решетку попал. Торговал валютой. А во времена СССР это было запрещено законом. Родственники стали его сторонится. Ведь мало того, что преступник, так он еще и позволял себе жить гораздо роскошнее, чем подобает советскому человеку. У нас в семье редко упоминали Эмика. А если и говорили о нем, то с таким выражением лица, как будто бы жевали лимон без сахара.
Но, несмотря на это, время от времени в Эимку обращались за помощью.
К дяде старались приходить в темное время суток. Чтобы случайно никто из знакомых не увидел. Но, все знакомые и родственники были в курсе всех этих просьб. Просто, никто и никогда не упоминал об этом.
— Мой сын очень хочет поступить в медицинский. Но очень волнуется. Конкурс большой.
— Пусть не переживает, отвечал Эмик. Все будет в порядке.
— Эмик. Лена собирается рожать второго малыша. А квартиру от государства ждать еще долго.
— Ого. А я и не знал, отвечал Эмик. Поздравьте от меня Леночку. Пусть ребенок здоровеньким родится. А квартиру она получит уже в сентябре.
— Эмик. Ты же гостил у меня в прошлом году, и видел этот древний сервант? Стыдно перед знакомыми и друзьями. Мне сосед сказал, что в мебельный стенки чехословацкие завезли.
— Ну да. Но не только чехословацкие стенки там есть. И диваны югославские, и румынская мебель. Можете идти прямо сейчас в магазин. Попросите продавца позвать директора. И скажите ему, что Эмик просил поспособствовать покупке.
Эмик помогал всем родственникам. Даже не обращая внимания на тот факт, что все они днем обходили его стороной, а посещали лишь под покровом ночи.
Единственным человеком, который ни разу не пришел в Эмику с просьбой, был мой папа.
— Я никогда не обращусь за помощью к этому мерзавцу. Вы только гляньте, на Волге он ездит, в импортных джинсах ходит. Каждые выходные в ресторане обедает. Где он берет на все это деньги? К тому же он судимый. Делец он и пройдоха.
Мама одобрительно кивала в так папе. И затем шла на кухню готовить обед. Как-то раз она стала намекать отцу, что хотела бы очень купить новые сапоги. Их как раз завезли у универмаг. Но там сразу же образовалась такая очередь, что стоять бы пришлось, наверное, сутки. И скорее всего, сапоги бы уже закончились. Может, попросим Эмика помочь нам?
— Как ты смеешь упоминать его? Ты ведь моя законная супруга. Ты хочешь, чтобы я просил жулика помочь купить сапоги? Как ты смеешь такое говорить? Боже, никогда в жизни не подумал бы, что у меня такая жена.
Короче говоря, папа был тверд, как кремень.
Но однажды в наш дом пришла беда. Папу подкосила болезнь. Его обследовали. Выписали целую гору рецептов.
— Вот Дмитрий Иванович. Вам необходимо достать эти препараты. К сожалению должен констатировать факт, болезнь проходит тяжело. Существуют и другие препараты. Но, если вы хотите излечиться, а не просто облегчить симптомы, то я вам крайне рекомендую раздобыть эти лекарства.
— Что вы подразумеваете под словом «раздобрить? Спросил отец.
—То и значит. Лекарства достать трудно. Производятся они в Германии. Но, не в нашей Германии.
— Объясните.
— А тут нечего объяснять. Делают эти препараты не в ГДР, а в ФРГ.
— И как же мне их, как вы выразились, раздобыть?
— Здесь я вам не помощник. В простой аптеке вы такие лекарства точно не купите. Может, кто помочь сможет?
Мама стала опять намекать отцу о его двоюродном брате. Но, это вызвало лишь очередной всплеск гнева. Он сказал, что как бы тяжело ему в жизни не пришлось, но он никогда не попросит его о помощи.
В тот день папа сильно перенервничал, и рано уснул. Мама оделась и вышла из квартиры. А следующим утром в квартире раздался звонок. На связи был папин доктор.
— Дмитрий Иванович. Вы родились под счастливой звездой. Только вчера мы с вами разговаривали, а уже сегодня в нашу больницу завезли те лекарства, о которых я вчера упоминал. Так что, может уже сейчас ехать к нам. Вы ветеран труда. Платить ничего не нужно.
Папа одевался и разговаривал с мамой. Видишь Люда, уважают в нашей стране рабочий класс. Заботится государство о нас. Мы ведь стремимся к коммунизму не ради того, чтобы идти на поклон ко всяким валютчикам, как мой брат Эмик. Партии нужен простой трудовой народ, а не махинаторы. И отныне чтобы ты этого Эмика даже не упоминала.
— Ладно, ладно. Не бурчи. Кстати. Вчера мне также повезло. Я купила себе новые сапоги. Проходила мимо универмага, а их как раз подвезли. Я третей в очередь стала. Вот видишь, как иногда бывает. Если везет, то во всем.
Через несколько недель папе стало значительно лучше. Мам была счастлива его выздоровлению, и также своей обновке.
На дворе был конец мая. Скоро начинались каникулы. Я шел домой, и неожиданно услышал, как меня окликнули. Рядом остановилась Волга, а с ней вышел дядя Эмик.
—Добрый день дядя Эмик. Я не вникал в дела взрослых, и в отличие от своего отца, не испытывал к нему никакой антипатии. Мне ребенку он казался таким веселым и добродушным.
— Как отец.
— Уже хорошо.
— Ну и отличною. Держи.
Дядя Эник протянул мне жвачку. Я не мог поверить. В моих руках была жвачка. Самая настоящая импортная жвачка.
— Жуй на здоровье. И матери привет от меня передай. А чуть не забыл. Скажи ей, что через неделю подвезут туфли их Чехословакии. Пусть в свободную минутку подойдет в универмаг. Скажешь это маме, когда отца не будет рядом. Он будет злиться. И зачем ему мешать. Он ведь занимается строительством коммунизма.
— Конечно. Кивнул я. Обязательно передам. Большое спасибо за жвачку.
— Пожалуйста. Ответил дядя. После чего сел в машину и укатил. А я еще некоторое время стоял у обочины, и радостно всматривался в разноцветную упаковку настоящей импортной жвачки.
