В этом году мне дали новый класс, и, знакомясь с учениками я обратила внимание на одного из мальчиков, Витю Горбунова. На перемене спросила завуча, не сын ли это Нины Горбуновой, несколько лет назад уволенной за аморальное поведение и злоупотребление алкоголем? Оказывается – да, так оно и было.
Витя в классе отличался старательностью и каким-то чересчур скромным и застенчивым поведением. В то же время у наших классных сорвиголов он почему-то пользовался авторитетом, и никто из них не допускал по отношению к мальчику каких-то агрессивных действий.
Отца у Вити не было, он умер давно, после чего его мать и нашла утешение в вине. Помогли, как обычно, подруги, провоцировавшие Нину на пьянки. Через какое-то время втянули ее в любовные похождения, и учитель нашей школы превратилась в известную всему городку личность. Известную далеко не с положительной стороны.
Когда Нина уже просто не могла появляться в школе после попоек и развлечений, ее уволили, но мама, бывшая работница облоно, смогла устроить ее в детсад. Там спившаяся женщина тоже долго не продержалась. Сначала ее понизили с должности воспитательницы на нянечку, потом перевели в сторожа, но итог был предсказуемым – увольнение по статье.
При всем этом Нина очень любила своего сына, и каждый раз приносила ему его любимую шоколадку, которую покупала в самом начале очередного разгульного вечера и каким-то образом все-таки доносила до ребенка.
Витя тоже очень хорошо относился к матери, и жалел ее, стараясь отвлечь от подруг и пьянок. Когда, во время планового обхода семей учеников я вошла в дверь квартиры, где жил Витя с мамой и бабушкой, я ужаснулась. Первое впечатление – я попала в какой-то притон. Грязь, смрад, разбросанные вещи… Страшно было к чему-то прикоснуться или куда-то присесть. Комната мальчика напоминала какую-то берлогу, на полу лежали учебники и тетрадки. На мой вопрос, как он учит уроки, Витя ответил, что берет табуретку в кухне, если она не занята…
В голову сразу пришла мысль обратиться в попечительский совет для лишения мамы родительских прав. Наверное, это было написано у меня на лице, потому что бабушка (Нины дома не было), чуть не на коленях умоляла никому не говорить о том, что творится у них в квартире. Она пообещала навести порядок и пригласить меня через неделю, чтобы я убедилась в том, что для Вити созданы нормальные условия. А мой ученик тихонько подошел, взял меня за руку и сказал:
— Мама хорошая, только ей тяжело сейчас… Мы все уберем…
Я, скрепя сердце, согласилась на такой компромисс. Правда, придя к ним через неделю, увидела, что квартира преобразилась до более-менее подходящего для жилья состояния. Меня опять встречали Витя и его бабушка. Мама где-то отдыхала.
Через полгода скоропостижно скончалась бабушка, и после этого остро стал вопрос, что же делать с Витей? Мать явно была не в состоянии ни накормить сына, ни обеспечить ему нормальные условия жизни. Ее лишили родительских прав, и мальчика перевели в интернат. Он очень не хотел уезжать, но все-таки вынужден был перейти в новый для себя коллектив.
Я каждую неделю навещала его, мы подолгу беседовали и планировали его жизнь. Как-то Витя рассказал мне свою самую заветную мечту – жить в семье, где никто не пьет спиртное, и все время проводят вместе.
Мама тоже приходила к Вите, приносила все те же шоколадки, но ее все больше сносило по течению. Через несколько месяцев она с приятелями стала соучастницей ограбления магазина, и попала за решетку на длительный срок. После ссоры с сокамерницами, ее избили, и, не приходя в сознание Нину похоронили на тюремном кладбище.
То, что мамы уже нет, Вите пришлось сообщать мне. Мальчик как-то осунулся, не заплакал, только сказал, как когда-то в квартире:
— Мама была добрая, только она запуталась…
Конец этой истории, слава Богу, хороший. Сбылась та самая Витина мечта, о которой он мне рассказывал. Мальчика усыновила семья, которая не могла иметь своих детей. Когда мы через несколько лет встретились, Витю было не узнать. Его добрые глаза сияли счастьем.
Он, наконец-то, узнал, что такое детство и забота любящих его людей.
Витя полчаса без остановки рассказывал, как они живут, как ездят на отдых, а потом вдруг спохватился:
— Ой, меня же уже ждут к ужину, я побежал, а то родители будут волноваться!
